000338

13 ся во что-то, и я никак не мог побороть себя, чтоб не попытаться преодолеть препятствия силою. – Нет, не могу! – наконец объявил я, нахмурившись, и вынул проводник. Стратонов взял интубатор и быстро ввел его в рот ребенка; мальчик забил- ся, вытаращил глаза, дыхание его на секунду остановилось; Стратонов нажал винтик и ловко вытащил проводник. Послышался характерный дующий шум дыхания через трубку: ребенок закашлял, стараясь выхаркнуть трубку. – Нет, разбойник, не выкашляешь! – усмехнулся Стратонов, трепля его по щеке. Через пять минут мальчик спокойно спал, дыша ровно и свободно. Началось тяжелое время. Научиться интубировать было необходимо; между тем все указания и объяснения нисколько мне не помогали, а мои предшествовавшие упражнения на фантоме и трупе оказывались очень мало приложимыми. Только недели через полторы мне в первый раз удалось, на- конец, ввести трубку в гортань. Но еще долго и после этого, приступая к ин- тубации, я далеко не был уверен, удастся ли она мне. Иногда случалось, что, истерзав ребенка и истерзавшись сам, я должен был посылать за ассистен- том, который и вставлял трубку» (Вересаев, В.В. Записки врача // Повести и рассказы.– Кишинёв, 1982. – Режим доступа:/Royallib.ru, Ч VI, С. 29–30). Задание. На основании воспоминаний профессора И. А. Кассирского на- зовите те волевые качества, которыми обладал Валентин Феликсович Вой- но – Ясенецкий (архиепископ Лука). «Войно-Ясенецкому было свойственно внутреннее спокойствие. Его никогда не видели в гневе, вспылившим или просто раздражённым. Голос – негромкий, глуховатый, он никогда его не повышал. Его многое возмущало, но он никогда не выходил из себя. Своё негодование выражал спокойным го- лосом. Не видели его и по-настоящему весёлым, хотя он нередко улыбался и даже смеялся… Он работал без устали – днём и ночью. А кроме того, как и в земстве, поми- мо практической работы, занимался научной. Он никогда не отдыхал – всег- да чем-то был занят. Даже по дороге к больному, сидя рядом с кучером в пле- тёной двуколке, заучивал французские слова и фразы, повторял их вслух; та- ким же способом он изучил и английский язык (немецким владел хорошо). Периодически, как рассказывали дети Валентина Феликсовича, у него появля- лось такое сильное переутомление, что он не мог ни писать, ни читать. В этих случаях переключался на переплётное дело. Все книги в его библиотеке были переплетены его руками, с большим вкусом и изяществом».